99 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ АРХИЕПИСКОПА МИХЕЯ (ХАРХАРОВА)
Архиепископ
Михей (Хархаров) был удивительным человеком. Всю свою жизнь без остатка он
посвятил Богу и Церкви. И как настоящий гражданин своей страны отдал дань
защите родной земли в годы Великой Отечественной войны. На Рождественских
чтениях, прошедших в Москве, руководитель пресс-службы Волгоградской епархии
Эльвира Меженная выступила с докладом «Участие рядового Александра Хархарова,
будущего архиепископа Михея, в боях за знаменитые Синявинские высоты. Январь
1944 года».
Сегодня в день рождения Владыки Михея опубликовано несколько фрагментов из
этого материала, посвященного участию рядового связиста Александра Хархарова в
боях за снятие блокады Ленинграда.
«Эта
великая страшная Отечественная война явилась следствием попущения Божия за наше
отступление от Бога, за наше моральное, нравственное нарушение закона Божия и
за то, что в России попытались покончить с религией, с верой, с Церковью». Так
вспоминал о Великой Отечественной войне архимандрит Кирилл (Павлов), знаменитый
участник Сталинградской битвы.
Всем хорошо известна история солдата, будущего монаха. Как уже после
освобождения Сталинграда среди развалин дома он поднял из мусора книгу. Это
было Евангелие. «Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение!..»
А другой солдат, связист Александр Хархаров пронес Евангелие через всю войну.
Но если уж рассказывал, то всегда вспоминал один эпизод. Мне, автору этих строк
пришлось слышать от него этот рассказ в декабре 1993 года. Тогда была назначена
дата его хиротонии во епископа – 17 декабря. В Ярославле ждали приезда Святейшего
Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго. Архимандриту Михею в это
время было 72 года. И выбор Патриарха многих озадачил.
Но мы, кто ездил к нему в течение нескольких лет в сельскую церковь под
Ярославлем, сердцем понимали этот выбор. В редакции газеты, где я тогда
работала, мне поручили взять у него интервью. Встречу отец Михей мне назначил у
себя дома, в частном секторе, который в Ярославле называется «поповская
слобода». Здесь издревле селились священники, и здесь жил отец Михей. Его жилищем
был простой деревянный домик без удобств, с небольшим огородиком. Здесь он
собирался доживать свой век.
Архиерейство на него свалилось как снег на голову, в 72 года, уже хроменького,
плохо слышащего. Присматривал он последнее пристанище, о чем сообщил в 1988
году своей духовной дочери.
— Говорят, что при Оптиной пустыни намерены устроить богадельню для престарелых
монахов. Может быть при конце жизни придется и мне туда поступить. Ну, как
Господь даст.
Но Господь судил иначе, и еще почти десять лет он управлял одной из самых
древних епархий страны.
Вот тогда, в своем деревянном доме он и рассказал, что на фронте Евангелие и
молитвослов хранил под гимнастеркой. И в каких-то редких случаях прятал их под
матрас. Возвращается раз с задания. Вызывает его командир:
«Захожу, а у него на столе мои молитвослов и Евангелие».
«Твои?» – спрашивает.
«Мои».
«Для чего держишь у себя такие вещи?»
«Только для личного пользования, а не в целях пропаганды».
И командир не только не наказал солдата, но и вернул его святыни. Всеблагий
промысл Божий сохранял и сопутствовал будущему архиерею. А может, и сам
командир не был ярым атеистом. Под шквальным огнем, на краю жизни и смерти,
когда все ненужное, временное отходило от человека, многие приходили к Богу.
Вернее, Бог приходил к ним, а они Его принимали.
Владыка Михей не мог без слез вспоминать, как уже другой командир, батальона,
перед боем всегда перекрестится и скажет: «Ну, с Богом!». Так, с Богом прошли
всю войну.
Саше Хархарову, когда его призвали, было двадцать. Мобилизовали его в Ташкенте.
Небольшого роста, не сказать, чтоб щупленький, но и не здоровяк. Дата призыва –
2 февраля 1942 года. Звание – старший сержант. В графе «должность» указывается:
радиотелеграфист штаба дивизии.
На фронт после мобилизации он попал не сразу. Вначале окончил курсы
телеграфиста, по окончании которых его направили под Ашхабад на «точку».
Владыка вспоминал, как совсем молоденьким, новоиспеченным солдатиком он охранял
палатку с оборудованием связи. «Как-то раз, во время моего дежурства, вижу –
кусты шевелятся. А нас предупреждали, что в округе орудуют банды. Я кричу:
«Стой! Стрелять буду!». А из кустов вылезает теленок. Я – в одну сторону,
теленок – в другую».
В течение нескольких месяцев он служил в специальных войсках, где готовили
диверсионную группу. Свою будущую жизнь Саша видел в священном сане, с детства
мечтал стать монахом. И по его собственным словам, горячо молил Милостивого
Бога, чтобы ему ни в кого не пришлось стрелять. И действительно, скоро его
перевели в подразделения связи, где он прошел всю войну.
«Я не стрелял, и в меня не попали», — позже вспоминал владыка Михей. В историю
Великой Отечественной войны вписано немало страниц, когда монахи, священники
воевали с боевым оружием в руках. Но Александру Хархарову по его молитвам была
предназначена иная стезя.
На фронт рядовой Хархаров попал в конце 1943 года. В место более чем знаковое
для него и для его духовной семьи, членов Александро-Невского братства. На
Ленинградский фронт, к самому порогу родного города.
Рождается невольная мысль, что на фронт из Ташкента его как бы делегировало
Александро-Невское братство. Единственного молодого, кто мог понести все
испытания фронтовой жизни. Да, начал свой фронтовой путь Александр Хархаров не
где-нибудь, а под Ленинградом. В составе 963-го отдельного батальона связи 118
стрелкового корпуса 67-й Армии Ленинградского фронта. И задача перед корпусом
была поставлена не какая-нибудь, а в январе 1944 года окончательно снять
блокаду города на Неве. Местом расположения корпуса стали Синявинские высоты.
Страшная блокада многострадального города-героя была прорвана еще год назад, в
январе 1943 года. А вот полное ее снятие должно было произойти в январе 44-го.
Это
место знаменито и сегодня. В наше время каждую весну и лето здесь работают
поисковые отряды со всей России. Ведь точное число воинов, погибших на
Синявинских высотах, и до сих пор не найденных, не знает никто; основная часть
потерь — личный состав воинских частей и подразделений Волховского и
Ленинградского фронтов.
В наступление советские войска перешли 14 января. И 27 января в день
равноапостольной Нины страшная блокада была снята.
Вспомним еще раз сержанта Ивана Павлова, будущего архимандрита Кирилла. Многое они объяснят: «Когда я читал воспоминания маршала Жукова, мне бросился в глаза момент, где он пишет о том, как он поражался в начале войны гениальности стратегических планов немецких генералов. Потом он удивлялся тем ошибкам и просчетам, которые впоследствии они же совершали… Это со своей стороны говорит Жуков. Я со своей стороны скажу: это все совершала премудрость Божия! Господь, кого хочет наказать, всегда лишает разума, ума… И тот же человек, который вначале проявлял мудрость, когда благодать Божия отступила, — совершает ошибки.
Когда Господь уже решил дать помощь нашему народу, нашей армии, Он омрачил умы фашистам, а нашим военачальникам дал мудрость, воинскую смекалку, мужество и успех. Господь давал силы, энергию, разум нашим конструкторам и инженерам для того, чтобы одержать победу. Как говорится: «Без Бога — не до порога!.. Когда Церковь, верующие люди молились со слезами, просили в молитвах Господа о победе русского оружия, молитва дошла до Господа. И Он вскоре переменил гнев на милость».
После освобожденного Ленинграда путь 118 стрелкового корпуса лежал по местам, близким каждому русскому человеку. От стен города на Неве Александр Хархаров с товарищами прошли Павловск, Вырицу, проследовали мимо Псковского-Чудского озера (привет от предков!), с его островом Залит (обозначен на всех военных картах). Далее Изборск, Псков, Печоры. Кроме этих известных названий мелькали по сторонам бесконечные Никольские, Введенские, Спасские, Благовещенские. Потом корпус сделал резкий зигзаг в сторону Тарту. И далее двинулся чрез Эстонию, Литву, Латвию, Польшу (Люблин, Жешув), Чехию. Но туда еще было идти и идти.
Сайт Волгоградской епархии/Пресс-служба Ярославской епархии