ПЕТР ГРИГОРЬЕВ, ИЕРЕЙ, СЩМЧ.: †1937

Дни памяти:

5 июня – Собор Ростово-Ярославских святых

23 сентября

Священник Петр Федорович Григорьев родился 25 мая 1895 года в городе Обоянь Курской губернии в семье личного дворянина, потомственного гражданина города. Отец служил лесничим, наблюдал за Курским лесничеством.

В 1910 году окончил Обоянское духовное училище по I разряду, в 1916 году — Курскую духовную семинарию. Затем отучился 2 курса в Петроградской духовной академии, революционные события 1917 года заставили прервать учебу и вернуться в Обоянь к матери.

27 июля 1918 года ходатайствовал пред начальством Киевской академии о принятии его на этот учебный год в число студентов Киевской духовной академии с сохранением, если возможно, казенного содержания. Был принят в студенты ІІ курса под условием представления документов.

Женился на Зинаиде Ивановне, 1893 года рождения, дочери курского мещанина.

В 1919 году был рукоположен в священника к Смоленской церкви.

По свидетельству жены во время гражданской войны, когда Белая армия отступала из города, и некоторые из священнослужителей ушли вместе с белыми, отец Петр остался в Обояни, заявив, что служит народу и поэтому остается с народом. За время служения в священном сане священник приобрел широкую известность среди верующих и стал объектом пристального внимания сотрудников ОГПУ. Был лишен избирательных прав как священнослужитель.

В 1928 году родилась дочь Ольга.

Поздним вечером 5 февраля 1930 года был арестован у себя на квартире и отправлен в обоянский домзак. Обвинялся в «систематической антисоветской и антиколхозной агитации, уговаривал крестьян не вступать в колхоз».

Из показаний церковного сторожа сотрудники ОГПУ выяснили, что к отцу Петру часто приезжали крестьяне из соседних деревень, по разговорам, служили у священника на дому молебны. Из других источников стало известно, что в квартире отца Петра была устроена специальная молитвенная комната, где он часто совершал молебны и читал акафисты. Некоторые из акафистов были составлены им самим. «Подследственный Григорьев — человек крайне антисоветски настроенный… Ведет антисоветскую агитацию в открытой и скрытой форме, но в церкви во время проповеди он крайне осторожен и никогда ничего лишнего не говорит, потому что боится ареста».

В конце марта 1930 года отец Петр был переведен в курский домзак.

Прихожане обратились в Курское ОГПУ с заявлением-прошением, под которым собрали более трехсот подписей: «Верующие остались без служителя, нашего доброго человека. А другой священник, немощный старик более 80 лет, при старости своих лет не может исправлять обязанности служителя культа. При верующих хотя и есть прикомандированный священник, но мы его не желаем, и он один не в состоянии исполнять все требы. Отец Петр против Закона не учил, проповедей против Советской власти не говорил, а учил нас подчиняться власти. Был добрым человеком, помогал бедным и последнюю копейку отдавал неимущим. И для нас, верующих, он… является незаменимым наставником. Мы просим Окружное ГПУ сделать распоряжение об освобождении его из-под стражи с отдачей его нам на наше поручительство».

16 июня 1930 года следствие по делу отца Петра было прекращено «за недостаточностью материалов для предания суду», и на следующий день он был освобожден.

Вскоре после освобождения, в 9-ю пятницу после Пасхи — в день празднования Курской-Коренной иконы Божией Матери «Знамение» в Курске состоялась встреча отца Петра с архиепископом Курским Дамианом (Воскресенским). Вернувшись в Обоянь, священник рассказывал, что владыка говорил ему о «терпении, терпении и терпении», а о сроке, до которого нужно терпеть — ничего не сказал, но это было и так ясно — надвигалась новая волна репрессий, во время которых «претерпевший же до конца, спасется» (Мф. 10, 22).

Отец Петр продолжил служить в Обоянском Смоленском храме.

23 марта 1931 года был арестован обоянский благочинный отец Герман Руденко. Отец Петр ежедневно передавал отцу Герману в тюрьму обеды. После ареста отца Германа владыка Дамиан принял решение официально не назначать благочинных, чтобы не «подсказывать» властям очередность арестов, а неофициально возлагать функции благочинных на наиболее способных к этому священников. Отец Петр, по поручению архиерея, взял на себя дополнительное послушание — выполнять неформальные функции благочинного.

Некоторые показания об отце Петре, данные впоследствии свидетелями по делу 1931-1932 года, дают довольно объективное представление о нем, как о любимом народом и ревностном пастыре: «Григорьев пользуется авторитетом не только в городе, но чуть ли не во всем уезде. Говорил почти каждый день проповеди, касаясь безбожия Советской власти и современной молодежи. Убеждал молодежь бросить свои убеждения и вспомнить о церкви». «Еще в ученические годы своим отчуждением от товарищей показывал себя каким-то особенным». «Из всего духовенства наиболее способный и даровитый отец Петр Григорьев, который может объединить массу на религиозной почве». «Горожане и жители окрестных сел видели в Григорьеве чуть ли не праведника, человека святой жизни, который может разрешать разные житейские недоумения, и поэтому многие обращались к нему за советами. Все это выдвигало Григорьева на первый план… Он был душой общества… Имел связи и знакомства в разных слоях общества: среди духовенства, деревенского населения, буржуазии и интеллигенции, на которую в особенности хотел влиять… Не оставлял без попечения и молодых людей, стараясь прививать им свои идеи и воззрения… В понедельник и пятницу к нему домой приходили и приезжали толпы окрестных крестьян с просьбой отслужить молебен, помолиться за болящих и пособороваться».

17–18 октября 1931 года в Обояни и Обоянском районе прошли массовые аресты. Арестовали почти всех священников, в том числе и отца Петра. При аресте у него было изъято 158 церковных книг.

Арестованные проходили по групповому делу «участников контрреволюционной организации». Уголовное дело было возбуждено 20 октября, 30 октября к делу привлечены 18 обвиняемых. В ноябре-декабре 1931 года, благодаря новой волне арестов, число обвиняемых увеличилось еще на 40 человек. В процессе следствия 22 человека были освобождены, осуждены были 36 человек. Все проходившие по делу были искусственно объединены в обоянскую «контрреволюционную церковно-монархическую организацию церковников», руководителем которой был объявлен отец Петр Григорьев.

В обвинительном заключении указывалось следующее: «Руководитель контрреволюционной организации, имел широкие связи с контрреволюционным духовенством и монашеством. Имел через своих связистов нелегальные связи с отдельными ячейками контрреволюционной организации, расположенными как в Обояни, так и в Обоянском районе. Устраивал нелегальные собрания, участвовал на нелегальных заседаниях руководителей организации в Курске, на которых посылал отдельных членов организации в села с целью сбора пожертвований. Собранные деньги периодически посылал руководителю организации архиепископу Курскому Дамиану. От архиепископа Дамиана через связистов: ктитора кладбищенской церкви Кофанова и священника Артамонова Григорьев получал директивы и инструктаж для дальнейшей контрреволюционной работы».

Отец Петр виновным себя не признал.

При содержании под стражей священник находился в строгой изоляции, тогда же у него началось острое желудочное заболевание.

16 апреля 1932 года был приговорен тройкой ОГПУ по Центрально-Черноземной области к 10 годам концлагерей в Беломорско-Балтийский исправительно-трудовой лагерь, считая срок с 17 октября 1931 года. В лагерной учетно-статистической карточке указано владение иностранными языками: латышским и греческим.

Указание НКВД в отношении отца Петра призывало «держать в строгой изоляции». Несмотря на запреты, в лагере батюшка общался с другими ссыльными священниками и мирянами, наставлял, находил возможность причащать и совершать водосвятие, совершал Пасхальное богослужение. Первое время пребывания отца Петра в лагерях матушка Зинаида Ивановна получала от него письма.

Когда отец Петр был под стражей, вместе с другими 35 обвиняемыми по Обоянскому делу 1931–1932 годов, он был привлечен по еще одному групповому делу — делу «Ревнителей Церкви», по которому ему было предъявлено обвинение как активному участнику контрреволюционной организации «Ревнителей Церкви». По этому делу было осуждено 413 человек. Было составлено обширное обвинение на многих листах. В части обвинения, касающейся о Петра Григорьева, указывалось: «Успехи на фронте социалистического строительства в городе и в деревне значительно уменьшили влияние церкви на верующие массы. Духовенство, увидев в этом свою неизбежную гибель, стало группироваться вокруг священника Петра Григорьева, который объединил вокруг себя наиболее реакционные элементы церковников… Как установлено следствием, вдохновителем созданной контрреволюционной организации был архиепископ Дамиан. Перед ним Григорьев отчитывался о положении в организации и от него же… получал указания в дальнейшей контрреволюционной деятельности».

26 декабря 1932 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ СССР приговорило священника Петра Григорьева к 10 годам концлагерей, считая срок с 17 октября 1931 года, то есть прежний приговор был оставлен без изменений.

В июле 1933 года ему был сокращен срок на 1 год 8 месяцев — до 24 ноября 1939 года.

17 августа 1933 года на отца Петра было заведено новое следственное дело.

В 1935-1936 годах за священниками в лагере начали вести особое наблюдение. Для этого их выделили в группу «Православное духовенство» и отселили от других заключенных. Располагалась эта группа недалеко от станции Кома Мурманской железной дороги. Отец Петр находился вне обслуживания этой дороги, а жил в 30 километрах от станции одиночкой и на «командировке» бывал только за получением продовольствия.

В январе 1937 года батюшку перевели в Волголаг Ярославской области. В лагере работал чертежником при начальнике работ 7-го строительного участка. Из характеристики на заключенного П.Ф. Григорьева указывалось: «Проявил себя только с отрицательной стороны, как лодырь-дезорганизатор, в быту ведет себя плохо, лагрежим не соблюдает, в культмассовой работе не участвует, на производстве не дисциплинирован».

В том же году он был арестован в лагере, обвинение состояло в следующем: «В Волголаге среди заключенных проводил систематическую контрреволюционную агитацию и организацию коллективного чтения молитв, исполнение религиозных обрядов. Во время пребывания в Волголаге являлся руководителем контрреволюционной церковно-монархической организации, систематически проводил среди заключенных контрреволюционную агитацию, распространял листовки. В группе с другими заключенными, в том числе со священниками Истоминым, Ильиным и другими нелегально организовывал коллективное чтение молитв, для этой цели соблюдал религиозные обряды, как-то: причастие, исповедование».

На допросах отец Петр держался твердо, не упоминая никого из знакомых лиц. По поводу обвинения в контрреволюционной деятельности сказал: «Я христианин, верую в Бога и проповедую исповедание христианского направления». Категорически отверг все приписываемые ему обвинения.

В сентябре 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Ярославской области был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.

Расстрелян 23 сентября 1937 года в Волголаге Угличского района Ярославской области, при ИЗО 3-го отделения. Погребен на общелагерном кладбище.

Матушка Зинаида Ивановна при своей жизни так и не смогла узнать о расстреле мужа. Вызванная в «органы» 29 апреля 1958 года при пересмотре дела 1931–1932 годов, говорила: «За что осудили мужа — не знаю. За годы совместной жизни с ним я ничего отрицательного за ним не замечала. Вопросами политики он не занимался и, на мой взгляд, к советской действительности был лоялен. Во всяком случае, я никогда не слышала со стороны мужа каких-либо высказываний против Советской власти. Он был человеколюбив, бескорыстен, честен». В 1958 году приговор от 16 апреля 1932 года был оставлен без изменения.

8 августа 1989 года священник Петр Григорьев был реабилитирован прокуратурой Ярославской области по 1937 году репрессий, а 30 июня 1993 года — прокуратурой Курской области по 1932 году репрессий.

В августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви причислен к сонму Новомучеников и исповедников Российских.