ПЕТР ПОПОВ, ИЕРЕЙ, СЩМЧ.: †1937

Дни памяти:

5 июня – Собор Ростово-Ярославских святых

25 мая

 

Петр Алексеевич Попов (1895 — 1937), священник, священномученик. Память 12 мая, в Соборе Кемеровских святых, в Соборе Ростово-Ярославских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Родился в январе 1895 года в селе Никольское-на-Корзле Даниловского уезда Ярославской губернии в семье диакона Алексея Михайловича Попова, будущего священника.

По окончании Ярославского духовного училища поступил в Ярославскую духовную семинарию, которую окончил в 1918 году.

Три года работал школьным учителем в с. Савинском.

Женился на Елизавете Александровне (1900 г.р.), у них родилось три дочери: Анастасия (1918 г.р.), Ксения (1923 г.р.), Александра (1925 г.р.).

В 1921 году, по смерти своего отца, был рукоположен во священника и определен к Троицкому храму д. Здоровцево. После закрытия храма переведен ко храму Казанской иконы Божией Матери в селе Помогалово Романово-Борисоглебского уезда Ярославской губернии, на место отца. Затем служил в селе Вознесенье.

Жители села до сих пор вспоминают отца Петра как приветливого и общительного человека, очень любившего детей. У него был очень красивый голос, тенор. В проповедях он старался донести Слово Божие и показать, насколько живо звучит оно в современное тяжелое время. Говорил, что в жизни каждого человека наступает момент, когда необходимо решиться взять свой крест и идти за Христом.

13 апреля 1931 года он был арестован по обвинению в антисоветской агитации и приговорен к трем годам ссылки в Казахстан.

В мае 1934 года возвратился из ссылки и вновь поступил священником в храм в селе Вознесенье Тутаевского района.

В это время отец Петр сблизился с тутаевскими священнослужителями, многие из которых также прошли ссылки и заключение. Все церковные традиции, когда в большие праздники до революции было принято священникам ходить по приходу, посещать прихожан и служить в их домах молебны, призывая на них благословение Божие, отец Петр сохранил и во времена наступивших гонений. По своим убеждениям он был твердым последователем святителя Тихона, противником обновленчества и идеи лояльности Церкви по отношению к религиозной политике советской власти, за что был обвинен в принадлежности к Истинно-Православной Церкви.

31 июля 1936 года он был арестован в д. Помогалово и помещен в камеру предварительного заключения в Тутаеве, позже переведен в Ярославскую тюрьму. Проходил по групповому «Делу священников Надеинского В.Ф., Попова П.А. Ярославская обл. 1936 г.». Из обвинительного заключения: «Входил в группу ИПЦ священника Надеинского. Тихоновец. Молился о находящихся в узах».

Священник обвинялся в «чтении проповедей двусмысленного содержания антисоветской направленности, произнесении молитв о заключенных, находящихся в ссылке». Кроме того отца Петра обвинили в нарушении советского законодательства: «хождении по деревням с молебнами без разрешения органов власти». Сказанная отцом Петром с амвона проповедь о том, что «служение земным благам является для человека вредным», была истолкована следствием как «противодействие культурной и зажиточной жизни колхозников». На допросе отец Петр отверг обвинение в антигосударственной деятельности:

«Своими проповедями я призывал к борьбе с безбожием, а не с советской властью. Страну нашу и властей ее я не поминал во время службы в церкви по той причине, что власть безбожная: но все остальные законы советской власти и налоги на служителей культа я выполняю. По своим религиозным убеждениям я являюсь врагом безбожия»

Из допроса:

– Почему вы совершали хождение по деревням в Рождество, Пасху, Вознесение и так далее без разрешения сельсовета?

– Один раз я поручил церковному старосте Федору Галактионовичу Покичеву взять разрешение сельсовета на право хождения по деревням, но в сельсовете ему сказали, что на хождение с крестом разрешения не требуется, после чего мы никакого разрешения не спрашивали.

– Известна ли вам инструкция Комиссии ЦИК по делам культа, обязывающая всякий раз для хождения по деревням брать разрешение сельсовета?..

– Такой инструкции я не читал, но знаю, что разрешение брать надо.

– Зная, что разрешение брать надо, почему же вы нарушили закон?

– Мне сказал Покичев, что… разрешения на хождения с крестом и Евангелием не требуется.

– Покичев инвалид, неграмотный человек, он мог не понять, что ему сказали в сельсовете, и ваша ответственность совершать такое хождение по деревням только больше, когда у вас на руках не имеется разрешения. Почему вы этого не делали?

– По простоте своей я ему доверился и разрешений не брал, а хождение по деревням совершал.

– Нарушение советских законов следствие объясняет как ваше непризнание советской власти. Признаете вы это?

– У меня нет бюллетеня Комиссии по делам культа при ЦИК СССР; я даже не знаю, существует ли такая Комиссия, так как советских газет не читаю совершенно…

– Когда у вас сложилось такое убеждение, что «культурная, зажиточная жизнь без религии является делом тьмы, развратным»?

– Такие убеждения у меня сложились давно, то есть с тех пор, как я познал христианское учение, как окончил духовное училище и семинарию. И до советской… жизни я был противник этого, и сейчас, после коллективизации… так как она является безрелигиозной.

– Вы показываете неправду. До советского периода в деревне не было ни культурной, ни зажиточной жизни, кроме эксплуатации. Значит, вы против культурной и зажиточной жизни, которая наступила только в советский период, в период после коллективизации?

– Коллективизацию, которая строится не на христианских началах, я не признаю, о чем и проповедовал среди населения.

– В какой форме вы призывали колхозников не признавать «такой культурной и зажиточной жизни, которая отходит от религии»?

– В форме проповедей с церковной кафедры. Личных бесед с колхозниками не вел.

– Как воспринималась колхозниками такая ваша проповедь?

– Судя по тому, что посещение церкви не увеличивалось, очевидно, моя проповедь слабо воспринималась, и моей обязанностью было еще ревностней исполнять свою обязанность проповедника.

9 декабря 1936 года Особым Совещанием при НКВД приговорен к трем годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Был отправлен в Мариинские лагеря Кемеровской области (Сиблаг).

Из лагеря отец Петр писал отцу матушки: «Иван Филиппович, я живу в таком месте, в таком доме, где живут одни ящерицы». После ареста отца Петра матушка заболела манией преследования, нигде не появлялась, в дом никого не пускала, стремилась спрятаться в подвале. Она была в тяжелом состоянии, и детей разобрали родственники.

Скончался 25 мая 1937 года в Орлово-Розовском лагерном пункте в Кемеровской области и был погребен в безвестной могиле.

3 мая 1989 года был реабилитирован прокуратурой Ярославской области по 1936 году репрессий. 11 июля 1989 года реабилитирован по 1931 году репрессий.

Канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в августе 2000 года.