ИЗ ПЕРЕПИСКИ МИТРОПОЛИТА ИОАННА (ВЕНДЛАНДА) И МИТРОПОЛИТА ГУРИЯ (ЕГОРОВА)
14 января 2020 года исполнилось 111 лет со дня рождения митрополита Иоанна (Вендланда), возглавлявшего Ярославскую кафедру в 1967-84 годах.
Митрополит Иоанн (Константин Николаевич Вендланд) родился в Петербурге 1/14 января 1909 года в семье юрисконсульта Морского министерства Николая Антоновича и Нины Петровны Вендланд.
По окончании школы поступил в Ленинградский горный институт, учебу в котором совмещал с посещением лекций на Богословско-пастырских курсах.
В 1934 году ученый-геолог, кандидат геолого-минералогических наук Константин Вендланд был тайно пострижен в монашество. Постриг в мантию с именем Иоанн в честь святителя Иоанна Златоуста совершил архимандрит Гурий (Егоров). Спустя два года епископом Старорусским Иннокентием (Тихоновым) отец Иоанн был тайно рукоположен во иеродиакона, на следующий день — в сан пресвитера.
С 1945 года служил в Ташкенте. С 1946 года был секретарем архиепископа Ташкентского Гурия, в 1950 году возведен в сан архимандрита. Закончил Ленинградскую духовную академию.
В течение 1957/58 учебного года был ректором Киевской духовной семинарии. В 1958 году назначен представителем Русской Православной Церкви при Патриархе Антиохийском. 28 декабря 1958 года хиротонисан во епископа Подольского, викария Московской епархии. Нес послушания экзарха Московской Патриархии в Средней Европе, был архиепископом Алеутским и Североамериканским, экзархом Северной и Южной Америки, архиепископом Нью-Йоркским и Алеутским. В 1967 году митрополит Иоанн был назначен на Ярославскую кафедру. В общей сложности на Ярославской земле архипастырь прожил более 20 лет.
Предлагаем переписку митрополита Иоанна (Вендланда) и митрополита Гурия (Егорова), опубликованную в 2019 году в журнале «Труды Киевской духовной академии». Текст, вступительную статью и комментарии подготовили журналист, автор книг по истории Русской Православной Церкви Эльвира Меженная, и проректор Киевской духовной академии по научно-богословской работе, кандидат богословия, кандидат исторических наук, профессор Владимир Бурега.
1.
Москва
17 января 1958 г.
Дорогой и горячо любимый Владыка!
Митрополит Иоанн[11] послал меня в Москву к Святейшему[12] по вопросу о строительстве семинарии[13].
Святейший принял меня очень любезно. Пришлось мне сбегать и в Совет[14], и снова вернуться к Святейшему. Дело с семинарией – канительное, но, все-таки, все было прекрасно.
Я даже дерзнул спросить Святейшего – правда ли, что он меня пошлет в Сирию?[15]
Патриарх сказал, что это не было в его намерении, он имеет меня в виду для Русской Церкви и даже хотел бы вскоре сделать архиереем и поэтому «он меня отстаивает».
Патриарх долго беседовал со мной на разные темы.
Обрадованный такими блестящими предположениями, которые разом снимали с моего горизонта разные мрачные перспективы, я ушел домой спокойно. Патриарх велел зайти мне и на следующий день для того, чтобы взять посылочку для матушки Евфросинии[16].
На следующий день, т. е. сегодня, Патриарх был так же любезен, но разговор был уже не тот. «Вам все же, по-видимому, придется ехать в Сирию», — сказал Святейший. «Я Вас отстаивал, но мне говорят: — Хорошо, тогда дайте нам другого, а где его взять?».
В Отд[еле] вн[ешних] сношений[17] сказали, что вопрос обо мне решен, но разная канитель с оформлением продлится еще месяца полтора.
Жаль, а как была сладка надежда на то, что все это отпадет!
Благословите и помолитесь, дорогой Владыка!
Пока, мне сказали, еще ничего нет. Возвращайтесь и ждите.
Ваш — Архимандрит Иоанн.
2.
19 января 1958 24-00
или 20 января 1958 0-00
Дорогой и горячо любимый Владыка!
Вернувшись домой, я снова пережил все то, что видел и слышал в Москве. Главным образом чудесный прием у Святейшего и его слова, что он вовсе не хочет отправлять меня в Сирию, и на следующий день, что все-таки отправляют.
Мне стало ясно, что работники иностранного отдела[18] попросту обошли меня «лестью тонкой». Работники – это Алексей Сергеевич Буевский[19], изобразив дело так, как будто на все это есть благословение Святейшего.
Поэтому я сегодня послал письмо Буевскому и епископу Михаилу[20]. К заявлению еп. Михаила я приложил копию письма Буевскому.
Посылаю вам то и другое.
Хорошо ли я сделал? Как будто, да. Но кто его знает.
Очень хочется знать Ваше мнение. Конечно, его следовало спросить раньше, но расстояние требует времени, а времени нет.
Простите, благословите и помолитесь.
Любящий Вас Архимандрит Иоанн.
Писал Вам еще из Москвы. Виделся там с о. Серафимом Глинским[21].
О. Таврион переведен в рядовые архимандриты Почаевской Лавры[22]. В Глинской пустыни прежний устав и прежний настоятель[23].
3.
2 февраля 1958 года.
Дорогой и горячо любимый Владыка!
В Киеве есть удивительные странности, и только сейчас я начинаю чувствовать их отрицательную сторону.
Вчера о. Скоропостижный[24] сказал мне, что на своих уроках по «практическому руководству»[25] он преподает, что священник не имеет права крестить человека, если в паспорте у него значится неправославное имя. Неправославным именем он не может крестить по закону Церкви, а дать православное имя не имеет права, чтобы не нарушить закон государства.
«Что же делать?» — спросил я.
«Если он хочет креститься, то должен сперва через Верховный Совет оформить себе другое, православное имя»[26].
«А если он умрет, пока длятся хлопоты?».
«Ну, что ж, на то воля Божия».
«Но ведь Вы будете виноваты, что отказали ему в крещении, а некрещеный он будет гореть в аду».
«Нет, мы надеемся на милость Божию: он не виноват, что не успел креститься!».
«Ну, а если ему откажут в перемене имени, что же, тогда, он и должен оставаться некрещеным?».
«Да, конечно».
«Но ведь не родившийся от воды и Духа не может войти в Царство Небесное[27]. Следовательно, Вы на век заградили ему вход в Церковь, а вне Церкви нет спасения, он погибнет».
«Ну что ж, он не виноват в этом, поэтому можно надеяться на милость Божию».
«А Вы не думаете, что он получит милость Божию, а Вы, за то, что преграждали ему вход в Царство Божие, будете за него гореть в аду?».
«Нет, за это я не будут гореть в аду, потому что я не виноват. Виноваты родители или еще кто-либо, кто записал его в ЗАГСе неправославным именем».
«Я с этим никогда не соглашусь, — сказал я, — и буду жаловаться на такое преподавание Владыке Митрополиту».
«Пожалуйста».
По дороге к Митрополиту я зашел к Катунину[28] и, после деловой беседы, спросил его:
«Скажите, пожалуйста, будет ли государство иметь что-либо против, если священник крестит человека не тем именем, которым он записан в ЗАГСе. Например, он записан Адольф. Священник не может крестить Адольфом, т. к. это неправославное имя, и крестит Олег».
«Государству это безразлично, т. к. оно не придает религиозным обрядам юридической силы. А почему возник такой вопрос?»
Мне пришлось рассказать о споре с о. Скоропостижном.
«Николай Иванович неправ», — сказал Катунин. «Вероятнее всего, что Верховный Совет сочтет мотив перемены имени недостаточным и скажет, что вы можете крестить каким угодно именем».
От Катунина я пошел к митрополиту. Представьте себе, что его точка зрения совпадала с точкой зрения о. Николая (или, вернее, — наоборот!!).
Когда-то в Вологде священника привлекли к суду и оштрафовали на 50 рублей за то, что он крестил другим именем, и поэтому митрополит еще тогда и доныне рассылает инструкции соответствующего содержания[29].
Единственная поправка, которую, после беседы со мной, допустил митрополит, заключалась в следующем: если Верховный Совет откажет в перемене имени, то крещение может совершить бабка. Не священник тогда отвечает за перемену имени, а неизвестная бабка. Уже крещенного священник вправе миропомазать. Если же, пока все это выясняется, некрещеный помрет? «Это не ваше дело».
Удивительное «практическое руководство для пастырей»!
Его можно объяснить только резким преобладанием торможения над возбуждением в коре головного мозга высокопреосвященного митрополита.
Примеров такого торможения очень много. Постоянно нам говорят (о. Ник.): у вас в Семинарии слишком много воспитанников, тесно, душно, и т. д.
Это правда, что тесно, но все-таки мы живем, и нам дают деньги на квартиры учащимся[30], и они учатся. Нет, постоянно надо замечать, что семинарию следовало бы уменьшить.
Поэтому я скорблю, что на Киевской кафедре находится такой чересчур осторожный и ограждающийся бумажками архиерей.
Впрочем, прочие его достоинства: — молитвенность, гостеприимство (и хорошее отношение ко мне) — бесспорны.
Конечно, я стараюсь не рисковать испортить эти отношения!
Сегодня еду в Москву.
Спаси Господи за вчерашний разговор.
Ваш — Архимандрит Иоанн.
Воскресенье 16 марта 1958 года.
Дорогой, родной и горячо любимый Владыка!
Осталось несколько больше одних суток до моего отлета из родной страны[31]. Как жалко и грустно. Правда, там предстоит работа очень интересная и разносторонняя и, если она будет удачна и успешна, то она будет во славу нашей родной Церкви.
Митрополит Николай[32] благословил мне полную свободу (при возможности) передвижения по всей Арабской Объединенной Республике, так что, может быть, я увижу не только Сирию и Ливан, но и Египет.
Он благословил мне, если будет возможность, поехать и в Старый Иерусалим. (Но эта последняя возможность — сомнительна, ввиду отрицательного отношения Короля Хуссейна[33] к АОР и к русским.)
Два раза я видел Патриарха и один раз митрополита Николая. У митрополита Николая я попросил благословения послужить в Ильинской церкви[34] и вчера выносил там крест, а сегодня служил Божественную Литургию.
Получил Лизино[35] письмо, и очень благодарю ее за то, что она навела порядок в моих вещах и в квартире. Очень рад, что она взялась хранить семейные реликвии. (Кроме стола и ларя!).
Митрополит Николай благословил мне получать 4000 рублей по Киеву, о чем имеется соответствующая резолюция на моем прошении. Но я попросил бы Лизу через месяц справиться у отца Филарета[36], доведено ли это прошение до Киева, чтобы убедиться, что с деньгами поступают так, как я просил: т. е. — 1000 руб. бабушке[37], 400 р. — Сереже Ск., 100 руб. — Михаилу Белокобыльскому. Остальное – на сберкнижку.
Для того, чтобы это узнать, а также для того, чтобы быстро осведомиться о здоровье бабушки можно позвонить в Киев по телефону 6-50-63 и вызвать Денисенко (это и есть отец игумен Филарет). Удобнее всего звонить в 11 часов ночи или в 8 часов 55 минут утра. К сожалению, в Москве неважное отношение к о. игумену Ф., и я боюсь, что он недолго усидит на ректорском кресле. Я, по-видимому, совсем уже не считаюсь ректором, а деньги, получаемые мною, рассматриваются как пособие, равное ректорскому окладу без вознаграждения за преподавание (т. е. я всего получил 5600; 1600 — за уроки).
Официальные решения Учебного Комитета ещё не вынесены и поэтому я официально ничего и не знаю. Думаю, что с этим покончено, о чем очень жалею. Умер архиепископ Варсонофий (Калининский? или заштатный?)[38].
Благословите и помолитесь, дорогой Владыка!
Любящий Архимандрит Иоанн.
Вторник 18 марта 1958 г.
Дорогой, родной и горячо любимый Владыка!
Сегодня мы должны были улететь в Дамаск. До Будапешта нам предстояло лететь на ТУ-104 (2,5 часа). В Б. сделать остановку до 5 часов вечера, а дальше лететь на самолете какой-нибудь капиталистической компании до Дамаска. Когда мы приехали в аэропорт, нам сказали, что работники той буржуазной компании бастуют. Будет спецрейс на ТУ прямо в Дамаск. Через 1 или 2 дня. (Поправка: 20/III. Летим завтра, т.е. в пятницу 21 марта. И не прямым рейсом, а через Прагу, и, кажется, не на ТУ).
Дорогой Владыка, я, вероятно, причинил Вам боль, когда митрополит[39] рассказывал Вам о моих деяниях, не согласованных с ним. Да, такие деяния были. Постараюсь их вспомнить.
1) Будучи в октябре в Москве, я послал в Киев в Андреевскую церковь счет с распоряжением его оплатить. Это был счет за 2 панагии, которые я от имени Киевской Духовной Семинарии преподнес Патриарху Александру III[40] и митрополиту Нифону[41].
Сумма общая была около 5 тысяч рублей.
По саратовской практике это было бы рядовым делом, которого никто бы не заметил. Счет оплатили, но потом вспоминали об этой сумме и пилили меня неоднократно (не митрополит, а о. Скоропостижный). Сошлись на том, что «так велели в Москве». Подарок, правда, был согласован с Московским руководством, но ни какое руководство не велело этого делать, а инициатива принадлежала мне. Благоразумнее было телеграфно спросить разрешения митрополита, но мне не пришло в голову это сделать. Тот же митрополит подписал мне карточку, в которой сказано, что я являюсь распорядителем кредитов по Андреевской Церкви!
С большим сожалением я должен признать, что я больше радуюсь тому, что патриарх получил подарок, нежели скорблю о своем неблагоразумии.
2) Когда пришло принципиальное разрешение на работу по проводке центрального отопления, митрополит советовал сперва все решительно оформить, весь ремонтный материал закупить, а тогда уже начинать. Была поздняя осень. Медлить — значит отложить на год. Отложить, значит рисковать тем, что потом запретят. Я распорядился начинать работы, и они шли за счет средств той же Андреевской церкви. Это был риск, тем более, что проект и смета отставали от действительных работ, и были закончены позже, чем были закончены работы. Руководили хорошие и хорошо награждаемые инженеры и техники. Слава Богу, что этот риск имел успех: отопление было сделано, а Андреевская церковь компенсирована в сумме 80 тысяч рублей из денег, присланных Даниилом Андреевичем[42].
Пока шли работы, я неоднократно с лисьим видом кающегося грешника извинялся перед митрополитом за то, что работаю, не получив благословения. Но, говорил я, «я не могу получить благословения, так как все еще нет проекта и сметы». Митрополит молчал, а работы шли.
За это, кажется, меня никто не ругал, там как прежде, когда семинария отапливалась печами, бывал часто дым и угар, а однажды (до меня, в 1956 году) угорело трое так, что потеряли сознание и были увезены в больницу и там с трудом возвращены к жизни.
3) Митрополит считает, что, до тех пор, пока не будет построена новая семинария, число учащихся следует, по возможности сократить. Но Учебный комитет считает, что надо иметь столько, сколько возможно.
А мы можем иметь до 120 человек. И имели столько в начале осени 1957 года. (Теперь около 100).
Мы с о. инспектором всячески старались провести в жизнь точку зрения Учебного Комитета.
Возможно, что это заметно, хотя и скрываемо, и не нравится митрополиту.
Во всяком случае, собрать педсовет, чтобы обсудить вопрос о приеме нового лица, не удалось. А стоило только намекнуть, не собрать ли педсовет, чтобы исключить одного лентяя, как тотчас к этому появилась полная готовность. К счастью, лентяй подал сочинение в самый последний из последних предоставленный ему дней. (И даже на день позже, но это удалось скрыть).
Такое стремление митрополита по возможности сократить семинарию является источником скорби не только для меня и для о. инспектора, и для всех ее работников, кроме о. Скоропостижного.
Один из моих предшественников по ректорству, теперь преподаватель прот. Ганецкий[43], вел политику самого тщательного подхалимажа перед митрополитом и довел число учащихся во всей семинарии до 40 человек. Что же?
Учебный Комитет (или Хозяйственное Управление?) распорядился на один год закрыть в Киеве 4-й класс[44]. Пострадали преподаватели, пострадал другой ректор, пострадал о. Концевич[45]. Пострадал авторитет Семинарии и о самом о. Ганецком митрополит стал весьма плохого мнения.
Митрополит ко благу для Андреевской церкви перевел грубого и вредного иерея Капшученко[46], по просьбе 20-ки в другую церковь.
Это было хорошее дело.
О. Капшученко проявил непоколебимую «упертость», в другую церковь не пошел, а пошел домой и полгода нигде не показывался.
Однажды подходит ко мне одна женщина и говорит, что о. Капшученко находится при смерти, кается, и просит прощения у 20-ки. Кроме того, он материально нуждается.
Я послал священника о. Алексия Левитского[47] к Капшученко и дал ему 500 рублей церковных денег для оказания помощи тяжело больному священнику.
О. Капшученко действительно каялся, просил прощения у 20-ки и имел вид умирающего. Но деньги он (как потом оказалось, к счастью), отверг, сказав, что он примет не помощь, а зарплату за все время, что он работал, и то с благословения митрополита.
Обо всем этом я рассказал митрополиту в тот же день. Митрополит за то, что я послал деньги, меня очень ругал, считая извиняющим фактом только то, что я сам ему об этом рассказал (а также то, что Капш[ученко] денег не принял).
В этом вопросе митрополит был, безусловно прав. О. Капшученко потом стал выздоравливать и поднял новую интригу против 20-ки Андреевской церкви перед новым уполномоченным по Киевской области. Этим он доказал притворность своего покаяния.
Но уполномоченный спросил, заботились ли о больном священнике? И ему рассказали, что я посылал больному 500 рублей. Но больной их не взял. Уполномоченный одобрил факт проявления заботы о больном.
5). Когда в Москве Патриарх, а потом о. Колчицкий[48] спросили меня — кого я рекомендовал бы и.о. инспектора, я немедленно назвал священника Муратова (преподаватель)[49]. Когда меня спросили, как к этому отнесется митрополит, я ответил, что предполагаю, что он будет доволен, так как любит о. Муратова и во всем содействует ему.
Когда митрополит был в Москве, о. Колчицкий сказал ему, будто я говорил, что вопрос об инспекторстве о. Муратова уже согласован с митрополитом.
Но я этого не говорил, а только то говорил, что предполагаю, что митрополиту понравится инспектором о. Муратов.
Не надо было ничего говорить. Надо было сказать, что об этом следует спросить Владыку Митрополита.
А теперь очень трудно убедить Митрополита, что я не врал, будто вопрос об о. Муратове с ним согласован.
Впрочем, Митрополит сам потом сказал, что ничего не имеет против о. Муратова.
Спор о некрещении лиц, имеющих в паспорте инославное имя. Об этом я писал вам.
Вот как будто и все грехи мои против Митрополита Иоанна. Когда все вспомнишь, то действительно их оказывается довольно много. Быть может, достаточно для того, чтобы образовать трещину в отношениям между ректором и Митрополитом. И, быть может, если бы я не уехал, эта трещина возникла бы, расширялась и углублялась. Но меня спасает сирийская поездка. Дерзаю думать, что как «сирийцу» мне все простилось.
На прощание митрополит угостил меня обедом, обласкал, просил прислать ливанского ладана, и, как Вы знаете, хорошо устроил нашу бабушку. За это я ему очень благодарен. Спаси его, Господи!
В Москве и в Лавре стало известным, что умер архиепископ Варсонофий Калининский.
Дальнейшие строчки будут особенно интересны для Лизы.
В понедельник я был у наших родственников, на квартире у Маки. Там же был Дудя. Они ко мне очень хорошо отнеслись, так что вечер прошел чрезвычайно приятно. Мака на половину поседела. Дудя по-прежнему выглядит благодушным геологическим медведем. Дудя рассказывал о своей поездке в Индию и показывая фотографии улиц Калькутты, полных людьми, не имеющими жилья и живущими прямо на тротуарах. Тут же бродят священные коровы, а в небе летают огромные коршуны-стервятники, на обязанности которых лежит пожирать покойников, относимых для этого в «башню молчания». Во время дипломатических завтраков особые стражи стоят с длинными палками и отгоняют прожорливых птиц, пытающихся отнять у дипломатов их завтрак. Берег Ганга полон людей совершающих омовения, а на пляже кое-где видны йоги, стоящие на головах. Такое стояние в течение 20-30 минут, говорят, очень полезно, так как освежает мозги. Неру[50], как говорят, прибегает к нему ежедневно.
Вл. Ал.[51] находится в зените своей научной славы, но физически ослабел, не читает больше лекций, а только решает задачи. Простым смертным не понятна ни формулировка, ни решение этих задач. Состояние здоровья Саши[52] вызывает тревогу. Но она пользуется безграничной любовью и уважением Маки и Дуди, которые видят в ней человека необычайно доброты и ума, умеющего понимать людей. Они мне рассказали, что будто Саша давно предсказывала, что я пойду по дипломатической части (!?). Саша просила передать мне привет. Мне показывали фотографию Саши. Вид у нее величественный, благолепный и матриархальный. Белоснежные волосы, подстриженные в скобку, обрамляют ее лицо.
20 марта 1958 г., оставшись в Москве еще на 3 дня, я получил большое утешение: милейший настоятель храма в Новодевичьем (о. Николай Никольский[53]) дал мне послужить Литургию Преждеосвященных Даров в среду Крестопоклонной. Эту Литургию я служил вместе с о. Вадимом Гришиным[54], немного известным Вам по переписке с Ленинградской Академией в Ташкенте.
Вообще я каждый день по 2 раза ходил в Новодевичий эти последние дни. Кроме того, в течение всего этого времени меня навещали почти ежедневно Ник. Павл. Иванов[55], Матрона Гавриловна[56] и Коля-композитор[57].
Сегодня, 20 марта, умерла Анна Прокофьевна, — старушка, жившая в одной комнате с Матроной Гавриловной.
Служил панихиду на квартире вместе с о. Леонидом Кузьминовым[58]. Вам хорошо известным.
Старушка болела 5 месяцев и в течение всего это времени пользовалась неослабным вниманием со стороны своих двух сыновей и их жен. «Девушка с фабрики», где она и Мария Гавриловна работали, то есть такая же старушка, читает над ней Псалтырь.
Еще и еще раз прошу Вашего благословения и молитв, дорогой Владыка. Завтра летим!
+++
[11] Митрополит Киевский и Галицкий Иоанн (Соколов, 1877–1968).
[12] Патриарх Московский и всея Руси Алексий I (Симанский, 1877–1970).
[13] В это время обсуждался вопрос о строительстве в Киеве нового здания для семинарии.
[14] Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР.
[15] Имеется в виду возможность направления архим. Иоанна в Сирию в качестве представителя РПЦ при Антиохийском патриархе.
[16] Монахиня Евфросиния (Елизавета Николаевна Вендланд, 1899–1970) – родная сестра митрополита Иоанна.
[17] Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата (далее – ОВЦС МП).
[18] Имеется в виду ОВЦС МП.
[19] Буевский Алексей Сергеевич (1920–2009) – многолетний сотрудник ОВЦС МП.
[20] Видимо, имеется в виду владыка Михаил (Чуб, 1912–1985), который в 1957–59 гг. был епископом Берлинским и Германским.
[21] Схиархимандрит Серафим (Романцов, 1885–1976), ныне причислен к лику святых.
[22] Архимандрит Таврион (Батозский, 1898–1978). С 14 марта 1957 г. был наместником Глинской пустыни. Вошел в конфликт с братией монастыря, из-за чего в январе 1958 г. был переведен в Почаевскую Лавру.
[23] Схиархимандрит Серафим (Амелин, 1874–1958), ныне причислен к лику святых.
[24] Протоиерей Николай Иванович Скоропостижный († 1.10.1970) – преподаватель практического руководства для пастырей в Киевской духовной семинарии.
[25] Имеется в виду предмет «Практическое руководство для пастырей», который преподавался в 3-м и 4-м классах семинарии.
[26] Здесь, видимо, неточность. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1940 г. «О порядке изменения гражданами СССР фамилий и имен», гражданин СССР мог сменить имя, обратившись в отдел актов гражданского состояния по месту жительства. В случае получения здесь отказа гражданин имел право в месячный срок обратиться в вышестоящий орган внутренних дел.
[27] Ин. 3, 5.
[28] Катунин Г. С. – заместитель уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви по Украинской ССР.
[29] В 1936-37 гг. митрополит Иоанн (Соколов) был епископом Вологодским.
[30] В 1957/58 учебном году в Киевской духовной семинарии обучалось (во всех классах) 104 воспитанника, из которых 77 жили на частных квартирах. См.: ЦДАВО. Ф. 4648. Оп. 3. Спр. 204. Арк. 53–54.
[31] Имеется в виду скорый отъезд архим. Иоанна в Сирию.
[32] Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич, 1891–1961) – председатель ОВЦС МП.
[33] Хусейн ибн Талал (1935–1999) – король Иордании в 1952–1999 гг.
[34] Видимо, имеется в виду храм Пророка Божия Илии в Обыденном переулке в Москве.
[35] Елизавета Николаевна Вендланд.
[36] Игумен Филарет (Денисенко). Стал ректором Киевской духовной семинарии в 1958 г. после назначения архим. Иоанна в Дамаск.
[37] Пожилая женщина из числа духовных детей митр. Гурия. Находилась на иждивении у архим. Иоанна.
[38] 13 марта 1958 г. скончался архиепископ Калининский и Кашинский Варсонофий (Гриневич, 1875–1958).
[39] Митрополит Иоанн (Соколов).
[40] Патриарх Антиохийский и всего Востока Александр III (Тахан,1869–1958).
[41] Митрополит Филиппопольский Нифон (Сайкали), викарий Патриарха Антиохийского и всего Востока.
[42] Остапов Даниил Андреевич (1894–1975) – личный секретарь Патриарха Московского и всея Руси Алексия I, заместитель председателя Хозяйственного управления Московской патриархии.
[43] Протоиерей Владимир Яковлевич Ганецкий (1888–1977) занимал должность ректора Киевской духовной семинарии в 1951–54 гг. К сентябрю 1951 г., когда прот. В. Ганецкий был назначен и.о. ректора, в КДС обучалось 66 воспитанников (ЦДАВО. Ф. 4648. Оп. 3. Спр. 107. Арк. 28). К сентябрю 1952 г. в КДС было уже 49 воспитанников (ЦДАВО. Ф. 4648. Оп. 3. Спр. 123. Арк. 141). К сентябрю 1953 г. количество воспитанников уменьшилось до 38 человек. А к концу 1953/54 учебного года в семинарии осталось лишь 33 воспитанника (ЦДАВО. Ф. 4648. Оп. 3. Спр. 159. Арк. 175–177). Назначенный ректором КДС в сентябре 1954 г. прот. Николай Концевич начал увеличивать количество воспитанников. К сентябрю 1955 г. их было уже 72 человека. (ЦДАВО. Ф. 4648. Оп. 3. Спр. 176. Арк. 41). А к сентябрю 1957 г., когда ректором стал архим. Иоанн (Вендланд), в КДС училось более 100 человек.
[44] 4-й класс в Киевской духовной семинарии был закрыт в сентябре 1956 г. в связи с его малочисленностью (9 человек). Предполагалось, что все они будут переведены в Одесскую семинарию. Однако, в Одессу переехало лишь 4 воспитанника. Еще один человек перевелся в Волынскую семинарию. Остальные четверо были киевскими священниками и потому не могли переехать в другие города (ЦДАВО. Ф. 4648. Оп. 3. Спр. 193. Арк. 5–6). В сентябре 1957 г. 4-й класс был в КДС возобновлен.
[45] Протоиерей Николай Васильевич Концевич (1885–1959) – ректор Киевской духовной семинарии в 1954–1957 гг.
[46] Протоиерей Николай Васильевич Капшученко (1889–1959) – в 1950-е гг. был настоятелем Андреевской церкви в Киеве.
[47] Священник Алексий Левитский (Левицкий) – настоятель Андреевской церкви в 1958–61 гг. В 1961 г. за сопротивление закрытию Андреевской церкви был снят властями с регистрации и фактически лишен средств к существованию.
[48] Протопресвитер Николай Федорович Колчицкий (1890–1961) – настоятель московского Богоявленского собора в Елохове, управляющий делами Московской Патриархии.
[49] Священник Виктор Кириллович Муратов (1930–2016) – преподаватель Киевской духовной семинарии (с 1957 г.). В 1958–60 гг. – инспектор КДС.
[50] Джавахарлал Неру (1889–1964) – Премьер-министр Индии в 1947–1964 гг.
[51] Владимир Александрович Фок (1898–1974) – советский физик, академик Академии наук СССР. Муж двоюродной сестры митрополита Иоанна Александры Владимировны Лермонтовой.
[52] Александра Владимировна Лермонтова – двоюродная сестра митрополита Иоанна.
[53] Протоиерей Николай Семенович Никольский (1887–1974) – секретарь Учебного комитета при Священном Синоде.
[55] Протоиерей Вадим Яковлевич Гришин (1929–1987) – настоятель храма святой Живоначальной Троицы на Воробьевых горах.
[56] Протоиерей Николай Павлович Иванов (1904–1990) – старейший сотрудник «Журнала Московской Патриархии».
[57] Матрона Гавриловна Комарова – православная верующая, жила в корпусах Ново-Девичьего монастыря.
[58] Композитор Николай Николаевич Полынский (1928 — 1989)
[59] Протоиерей Леонид Матвеевич Кузьминов (1932–2016). В 1956–1974 гг. был клириком Успенского собора Новодевичьего монастыря в Москве, с 1974 г. – настоятель того же храма. В 1981–2016 гг. – настоятель храма св. Николая на Преображенском кладбище в Москве. Принадлежал к числу духовных детей митрополита Гурия (Егорова).
Источник: Журнал «Труды Киевской Духовной Академии» № 30. 2019 год, сайт Волгоградской епархии